Родерих очень радовался неожиданному выходному - перед этим пришлось две недели подряд работать, так что на домашние концерты совсем не оставалось времени. А тут, словно дар небес, позвонил директор консерватории и сказал, что концерт, запланированный на первое апреля, отменяется. Австрия даже не заинтересовался причинами, по которым важный и долгожданный для многих ценителей музыки, концерт перенесли на неопределенное время. Главным было то, что наконец-то он мог полностью посвятить себя импровизациям.
Уже довольно давно его терзало желание переиграть пару этюдов. Тот самый, си бемоль, который он начал две недели назад, лежал под концертными нотами и ждал своей очереди. Эдельштайн любовно извлек на свет божий набросок и сел за новенький рояль. Вдохновение накатило так внезапно, сшибая с ног, заставляя забыть о завтраке, который обещала приготовить Венгрия, об Англии, который полночи терзал свою гитару, даже о том, что он недавно видел в мусорном ведре совсем ещё новые трусы Германии. Весь мир заслонил собой нотный стан: головки, штили, флаги скакали по нему, подобно резвым жеребцам на ипподроме, выстраиваясь по указке маэстро.
И Родерих, вдавив первую педаль в пол, заиграл. Пальцы летали по клавишам, от напряжения австриец даже закусил губу и прикрыл глаза, чувствуя божественный экстаз от звучания рояля.
Внезапно идеальную обстановку нарушил тихий стук двери. Эдельштайн приоткрыл один глаз и заметил, как девушка в зеленом платье проскользнула в комнату. Она уселась на стул недалеко от двери и сложила руки на коленях, будто примерная ученица. Родерих даже затаил дыхание - ему показалось, что это его музыка вызвала на землю богиню. И, дабы ублажить небеса, Австрия с двойным усердием продолжил играть - ноты сами шли на ум, будто рожденные из ниоткуда.